К кинофильму «Я – четвертый» можно и нужно предъявлять массу претензий, но в одном достоинстве ему не откажешь: это редкий случай, когда российские прокатчики не устроили фестиваль глупых шуток и оставили фильму близкое к оригинальному название. «Я – четвертый» вполне мог стать каким-нибудь «Посланником небес», «Инопланетной силой» или «Наследием вечности», но, к счастью, избежал этой незавидной участи.
На этом хорошие слова в адрес прокатчиков заканчиваются, потому что перевод и озвучка фильма ужасны. Герои-школьники разговаривают голосами престарелых учителей физкультуры и несут такой бред, что хочется оставить их наедине с собой и выйти из кинозала.
Впрочем, эта претензия не столько к переводчикам, сколько к сценаристам. Сценарий «Я – четвертый» – это сборник сюжетных неувязок, длинные паузы между которыми заполняются нелепыми диалогами, закадровым текстом и каменным лицом главного героя.
Вместо того, чтобы пересказывать сюжет, обозначу источники вдохновения авторов, которые становятся очевидны еще в первой трети фильма: «Смолвилль», «Баффи» и фильмы по «Сумеркам». Схожесть «Четвертого» с указанными шедеврами тин-культуры не случайна: права на первоисточник студия купила, чтобы привлечь в кинотеатры фанатов «Сумерек», а работать над сценарием пригласила авторов, собственно, «Смолвиля» и «Баффи».
В результате получилось пубертатное кино с зашкаливающим градусом безумия и двадцатипятилетними актерами, играющими старшеклассников.
Мировая культура уже знала одно произведение в этом же стиле – трилогию о Человеа-пауке, у которой с «Я – четвертый» есть несколько очень важных пересечений.
Оба фильма рассказывают о подростках, которые считают себя изгоями и неожиданно открывают в себе сверхспособности. Фактически, и «Человек-паук», и «Четвертый» – это фильмы о непростом периоде полового созревания у мальчиков.
Обратите внимание: сила обоих героев заключена в ладонях – один выстреливает из них липкую паутину, а у другого они вообще светятся в темноте. Метафора мастурбации очевидна и ее только подкрепляет финал «Я – четвертый»: огненная эякуляция на футбольном поле.
Кроме этой философской теории с фильмом меня примиряли только Тимоти Олифант, играющий ироничного наставника, и Кевин Дюран, играющий, как всегда, Мартина Кими из «Лоста». Правда, в этот раз Дюрана нарядили в черную рясу и дали монологи о вреде лени и комиксов, которые более уместно звучали бы в исполнении протоиерея Всеволода Чаплина.
Спасибо новосибирскому «Синема Парку» за приглашение на премьеру!
