Иллюстрация: NASA/Ames Research Center/C. Henze.
Детектор газов в атмосфере Марса, магнитные нанопесчинки, российские названия новых химических элементов — российская наука в 2016 году демонстрировала хорошие результаты на фоне менее оптимистичных новостей в других сферах.
Новые имена в таблице Менделеева
Одно из самых громких упоминаний российских учёных 2016 года, разумеется, было связано с расширением таблицы Менделеева. Элементы с порядковыми номерами 115 и 118 были синтезированы раньше: первый синтез 115-го состоялся в Объединённом институте ядерных исследований в Дубне еще в 2003 году, а 118‑й получили годом раньше. Но именно в 2016 году состоялось окончательное признание приоритета России в этих открытиях и 26 ноября клеточки в таблице заняли символы Mc и Og – в честь элементов московий и оганессон.
Первая российская орбита Марса
В сентябре к четвёртой планете Солнечной системы прилетел комплекс из двух аппаратов: орбитального модуля Trace Gas Orbiter и демонстрационного модуля посадочных технологий Schiaparelli. Задача TGO — изучать атмосферу Марса в поисках следов «биологических» газов типа метана, параллельно работая «сотовой вышкой» для аппаратов, работающих на поверхности планеты. Именно на этом зонде стоят два полностью российских прибора, созданных в Институте космических исследований РАН.
Первый — FREND (Fine Resolution Epithermal Neutron Detector) — это детектор высокотепловых нейтронов высокого разрешения. Он измеряет потоки нейтронов, исходящих с поверхности Марса и строит карты содержания воды в приповерхностном слое грунта. Второй — ACS (Atmospheric Chemistry Suite). Это даже не один, а три три спектрометра, работающие в разных диапазонах, которые представляют собой универсальный химический анализатор газов, который будет изучать молекулы марсианской атмосферы.
Удивительно, но в этот раз неудача постигла не российскую часть миссии: европейский модуль Schiaparelli разбился при посадке. Интересно, как теперь будут решать вопрос с доставкой на поверхность Марса второй части миссии, старт которой намечен на 2020 годы. Посадочную платформу для европейского марсохода Pasteur делают в России.
Мышь пошла
Спинальная травма — одна из самых остро стоящих проблем современной нейронауки. Пока никто не смог полноценно справиться с перебитым спинным мозгом. Однако именно в 2016 году вышло несколько экспериментальных работ, которые показывают, что не всё так плохо. В одной из них важную роль сыграли учёные из Санкт-Петербурга.
Учёные из лаборатории нейропротезов Института трансляционной биомедицины Санкт-Петербургского государственного университета под руководством профессора, доктора медицинских наук Павла Мусиенко разработали технологию нейростимуляции спинного мозга ниже места травмы и опробовали её на крысах.
Магнитные нанопесчинки Артёма Оганова
Продолжил радовать своими открытиями создатель «новой химии», профессор Сколтеха Артём Оганов, который при помощи своего алгоритма моделирования структур USPEX открывает новые, совершенно невозможные вещества. Новый расчет группы Оганова, опубликованный в журнале Nanoscale, представил совершенно удивительное вещество. Со школьной поры мы знаем, что «формула песка» — SiO2. Или формула кварца, или формула кремнезёма. Однако расчеты Оганова показали, что в кислородной атмосфере при комнатной температуре должны господствовать совсем другие частицы пыли кремнезема или песка: Si7O19. Эта частица удивительна не только своей формой и обогащённостью кислородом, за такую формулу любой школьный учитель химии поставил бы двойку. Наличие «хвостов» О3 в ней свидетельствует о том, что она должна быть магнитная! И именно такая форма частиц может объяснить тот факт, что те, кто дышит пылью кремнезёма сильно рискуют заболеть раком.
Гравитационные волны
За открытие гравитационных в 2017 году, вероятно, вручат Нобелевскую премию по физике. Это открытие, волны пространства от слияния двух чёрных дыр, зафиксировал лазерный интерферометр LIGO. Мало кто знает, что большой вклад и в теорию гравитационных волн, и в создание проекта LIGO внес московский физик Владимир Брагинский, совершивший такие открытия, как квантовые флуктуации, квантовые пределы, создававший способы квантовых измерений, и вообще основавший московскую группу коллаборации LIGO.