Инвестиции в науку
В какой пропорции российская наука должна финансироваться — государством, бизнесом, населением — чтобы развиваться проактивно? Стоит ли копировать западные образцы инвестирования в НИОКР? Как заинтересовать бизнес во вложении средств в научные исследования? Иван Дементьев, руководитель программы Master of Science Management, декан факультета технологического предпринимательства МАМИ, эксперт проекта «Коммуникационная лаборатория» РВК, рассказал о фандрайзинге в науке.
Есть мнение, что проактивное развитие науки зависит исключительно от размера инвестиций —но это не так. Дело не в объеме или пропорциях финансирования, ключевой вопрос в «осознанности» инвестиций. Другими словами, в том, для чего это финансирование происходит. Сегодня любые видимые научные результаты — это либо стечение обстоятельств, либо действия энтузиастов, либо флуктуации. Если речь идет о стимулировании государством развития в научной среде, то те действия, которые оно предпринимает сейчас — инициируя заказы госкомпаний, инвестируя в инновационную продукцию малых компаний, — пример топорного подхода к решению проблемы, который помогает бороться исключительно с ее последствиями.
Пока государство финансирует науку по принципу «обязанности» расходовать на это часть бюджета, результат может иметь какое-то отражение только в академической сфере, в силу того, что без инвестиций в науку не сформировать базис для хорошего образования. Но заметных результатов в сфере технологий создано не будет.
Наука, которую мы унаследовали от СССР, создавалась не просто по наитию: государство имело несколько крупномасштабных проектов, инвестиции в которые доходили вплоть до прямого заказа на фундаментальные научные исследования. Не будем забывать и «экономику шарашек» — более эффективной модели на тот момент не существовало. Однако в погоне за эффективностью мы потеряли модель стратегирования, и если в США сегодня инвестируют в технологии, которые сейчас не понимает никто, то мы пока не научились создавать даже понятные технологии.
Есть определенные зоны, в которых возврат инвестиций в принципе невозможен, их всегда должно финансировать государство (фундаментальная наука). Конечно, есть отдельные исключения — например, тот же Intel . Но компания, которая проводит научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) с целью инвестиций на условные 50 лет вперед, не смогла бы существовать без физики как фундаментальной науки, без огромной инфраструктуры, созданной государством. Примеры технологического лидерства есть и в России, отдельные истории, которые выросли скорее вопреки, а не благодаря. Если мы научимся их хотя бы масштабировать, то ситуация будет меняться.
Если рассматривать вклад государства и бизнеса в научные разработки, идеальными можно считать пропорции инвестирования в НИОКР развитых стран. Но развитые страны являются таковыми в результате высоких инвестиций бизнеса в экономику в целом, а не только в НИОКР. Поэтому ключевой вопрос в том, какая у нас модель экономического роста, на чем она основана в пост-нефтяном мире, где нефть уже перестает быть политическим инструментом, а энергетическим не является достаточно давно. Сделаем ли мы ставку на технологии как драйвер? Сформируем ли для этого осознанную политику и среду, в которой можно реализовывать эту политику?
Позитивным сигналом со стороны государства можно считать появление «Национальной технологической инициативы» (НТИ). Программа включает в себя два направления «Рынки» и «Технологии» и ставит целью разработать системные решения по развитию ключевых областей и соответствующих им рынков. В рамках «дорожных карт» эксперты определяют необходимые законодательные изменения, меры финансового и кадрового развития, механизмы вовлечения и т.д. (включая целевые показатели и необходимые меры для их достижения к 2035 году) для эффективной работы рынка технологических инноваций и наукоемких проектов.
С другой стороны, необходимо также подготовить и научную среду — ученых, предпринимателей, научные организации — к эффективному и взаимовыгодному взаимодействию с новым рынком. В этом плане одним из современных способов выстраивания связей между наукой и бизнесом является технологическое предпринимательство. К примеру, недавно ФРИИ разработал курс, посвященный основам технологического и интернет-предпринимательства. В его основе лежит методология, по которой развиваются стартапы фонда. Программа охватывает ключевые вопросы создания проектов: от поиска и отбора идей, определения бизнес-модели и целевой аудитории до привлечения инвесторов и масштабирования бизнеса. Курс проводится в 43 университетах страны, в том числе, в Высшей школе экономики, МГТУ им. Баумана, Университете ИТМО, Уральском федеральном университете и Финансовом университете при Правительстве РФ.
В создании научных проектов нельзя закладываться под определенные критерии «эффективности» и ориентироваться только на них в управлении проектом.
Критерии эффективности в научных проектах должны создаваться индивидуально под проект, чтобы понять, насколько хорошо он сработал. Когда же мы делаем критерии самоцелью, то естественная реакция любой системы, прежде всего человеческой, — показать достижение критериев, затратив минимум усилий по принципу сохранения энергии. Таким образом, с большой вероятностью эти критерии будут сымитированы.
Чтобы понять изначальный смысл оценки проектов, вернемся к определению слова «инвестиция». Инвестиция – это вложение материального или нематериального капитала с целью получения прибыли или создания нового средство производства. В мире есть несколько форматов, которые позволяют достаточно осознанно инвестировать даже в фундаментальную науку. Например, модель Proof of Concept Centers (центры предпосевной подготовки проектов — венчурные акселераторы, которые призваны помочь предпринимателям понять, как коммерциализировать свои идеи — прим. ред.), по которой инвестиция бизнеса или государства в науку происходит в конкретном направлении, потенциально интересном (хотя бы на дальнем горизонте) конкретной корпорации. Есть Сколтех — российский пример работы в подобном формате, который можно назвать достаточно удачным и сделать вывод, что у нас есть большой потенциал работы по этой модели. Но и для работы по этой модели нужно создавать стимул (а не целевые установки для руководства) для научных организаций.
Мы копируем западные инструменты, а не логику принятия решений.
Государство стимулирует саму инфраструктуру развития инноваций, создавая технопарки, венчурные фонды, а в развитых странах государство стимулирует потребителей: появляются поставщики, которые будут конкурировать за рынок, естественно определяя лидеров и создавая рынок как таковой. У нас такие подходы практически не применяются, а любые попытки чисто инструментально реализованы плохо. Пример: сделали программу субсидирования участия компании в отраслевых выставках, но не учли, что на отраслевых выставках в России сделок заключается ничтожно мало, и правильнее было бы субсидировать выезд наших компаний на ключевые отраслевые мероприятия за рубежом. России нельзя ни в коем случае выключаться из процесса глобализации просто потому, что внутри страны мы никогда не создадим экспертизу, соответствующую мировой — у нас нет такого количества ресурсов. А экспертная оценка стоит очень дорого, и факт, что где-то можно получить ее бесплатно — огромная польза, хотя и нужно уметь ее дальше имплементировать.
Другой пример. В России создали Фонд перспективных исследований, отечественный прообраз Defense Advanced Research Projects Agency (DARPA). Но сила DARPA не в том, что организация финансирует просто перспективные проекты, в которые не готов вкладываться бизнес или классические инструменты, нацеленные на прикладную науку, а в поддержке абсолютно сумасшедших проектов, тогда как в нашем Фонде перспективных исследований подобных проектов нет. А тот же интернет, например, появился из проекта, который на момент инициирования казался абсолютно сумасшедшим. И снова мораль такова, что для удачного копирования западного инструмента необходимо понять его настоящую силу и логику.
Важно, чтобы государство не стремилось порождать рынки, а позволяло бы этим рынкам становиться на ноги там, где сам рынок определяет лидера.
Понятны различные модели инструментального развития инвестиций в науку с целью сделать ее востребованной. Но нужно готовиться к тому, что в России пока нет активного рынка для продажи технологий, и цель, которую стоит ставить — активней продавать свои технологии в мире. В рейтингах финансовых сделок в области технологий России пока нет. С одной стороны, потому что в России любая технология запускается через офшор, и очень сложно структурировать проект, когда законодательство не позволяет это сделать с приемлемыми рисками для инвесторов. С другой стороны, надо понимать, что прежде чем приступить к созданию собственных инноваций, надо сделать что-то конкурентное на уровне технологий и бизнеса. И не забывать о том, что максимальная добавленная стоимость извлекается «на последней миле»: от состояния рынка зависит и модель выхода на него.
В современной России отсутствие системы оценки результатов инвестиций в науку связано с отсутствием осознанности в стратегии государства. Если государство создаст стимулы к востребованности научных результатов, то в эту сферу начнут инвестировать, обеспечивая ее развитие.